Вторая общественная группа южных алтайцев, представлявшая собой относительно свободных и самостоятельных скотоводов, была самой многочисленной. Рядовые скотоводы вели мелкое натуральное скотоводческое хозяйство, но оно, вследствие крайне отсталой техники, описанной выше, было весьма неустойчиво. Всякие стихийные бедствия (гололедица, эпизоотии, затянувшаяся весна) разоряли скотоводов. Следует отметить, что свободными эти алтайцы были относительно. Ограничение свободы их выражалось преимущественно в формах внеэкономического принуждения. С одной стороны, они, как и все алтайцы, были прикреплены к определенной территории кабинетской земли, не имея права покинуть эту территорию, составляя как бы ее придаток, и были обязаны платить подати, а с другой стороны, они были приписаны к тому или иному зайсану и были обязаны выполнять для последнего своеобразную барщину.

Эта обязанность была разновидностью отработочной ренты и носила название ярчы. Сущность ярчы состояла в том, что все алтайцы, за исключением богачей, были обязаны поочередно работать в хозяйстве своего зайсана по нескольку месяцев (пасти зайсанский скот, заготовлять топливо, седлать коня и т. д.). Необходимость выполнения этого объяснялась тем, что зайсану нужно помочь, так как он загружен общественными делами. Таким образом работа на зайсана в качестве ярчы (буквально — «дровосека») являлась своеобразной барщинной повинностью, возникшей в условиях отсталого скотоводческого хозяйства, сохранившего родовой быт, и была приспособлена к этим условиям.

Далее, рядовые самостоятельные хозяева были обязаны в отношении своих зайсанов еще некоторыми приношениями. В качестве приношения они доставляли молочную водку, баранов, пушнину.

Во 2-м Чуйском зайсанстве каждый род, входящий в состав данной волости, обязан был ежегодно приносить первого убитого кем-либо из членов рода зверя зайсану Юлукову. По материалам С. А. Токарева, этот зайсан «заставлял, например, приносить ему от каждого сомона (участка, подведомственного демичи) в год по лисице. Ему же каждое хозяйство должно было ежегодно давать определенную часть заготовленного сена (повидимому, это относится к населению, кочевавшему поблизости). Кажется, что такое натуральное обложение устанавливали и другие зайсаны, избавлявшие таким образом себя от необходимости заготовлять сено в своем хозяйстве».

Зайсан или демичи получал в свою пользу за каждую выдаваемую замуж девушку из подвластного ему рода с жениха коотой натурой или деньгами в сумме 3 рублей, если жених был крещеный, или в сумме 6 рублей, если жених не был крещеным; кроме того, получал со стороны жениха угощение вином. Это по существу такой же натуральный сбор, какой при выходе девушки замуж уплачивал своему феодалу, скажем, абхазский крестьянин.

О значении коотой как сбора говорит и само слово коо (взыскивать),той (свадьба, пир). С. А. Токарев отметил для теленгитов обычай давать зайсану при женитьбе четырехгодовалую корову. Этот свадебный дар так и назывался тойдын куунаны (свадебная корова).

Приписанные к тому или иному зайсану были обязаны доставлять последнему молочную водку во всех случаях, когда у зайсана устраивалось какое-либо торжество или помочь.

У алтайцев натуральный оброк не принял еще столь четкой и обязательной формы, как это было у других кочевых и полукочевых народов. Так, например, у киргизов подчиненное манапам население обязано было доставлять последним соиш жирными баранами для стола, подобно тому как у монголов времени Чингис-хана рядовые скотоводы были обязаны снабжать ставки феодалов мелким скотом для убоя и кобылицами для доения. Кроме того, охотники у киргизов были обязаны доставлять для стола манапа дичь, а рядовые киргизы-скотоводы — различные приношения для угощения его гостей, для призов на скачках, при разводе, свадьбе, похоронах, обрезании. Рядовые скотоводы у каракалпаков платили своим феодалам агаин-шылык, представлявший собой «помощь» владельцу в различных непредвиденных расходах, например в комплектовании его стада, в случае падежа скота. При женитьбе сына владельца скотоводы помогали ему в уплате калыма, устройстве свадьбы. Эта «помощь-повинность называлась малкасар. При убое скота на зиму владельцу доставляли мясо для стола в запас. Эта повинность носила название сыбыга.

У алтайцев, как уже отмечено, эти повинности имели иную форму.Так, ведя самостоятельное скотоводческое хозяйство, алтайцы-середняки иногда вступали в экономические взаимоотношения с зайсанами и байскими хозяйствами и на условиях тенг-улеш, ортокто, описанных выше.

Касаясь бытовых условий описываемой общественной группы, следует указать, что они несли на себе черты не только своеобразия этнографических особенностей материальной культуры южных алтайцев, но и отпечаток общей культурной отсталости, характерной в целом для алтайцев, не затронутых влиянием русской народной культуры.

Наиболее обычным типом жилища у алтайцев-середняков был корьевой шалаш (чадыр) из жердей, конической формы, крытый корой лиственницы. К концу XIX в. становится распространенной, особенно в бассейне среднего течения Катуни, шести-восьмиугольная бревенчатая юрта с конической крышей, также крытой корой лиственницы. Ни чаадыр, ни юрта не имели окон. Дневной свет в них проникал через дымовое отверстие наверху крыши. Вечером пользовались светом костра. Костром же и отапливалось такое жилье.

В безлесных горных степях (Чуйская, Курайская) жилищем рядового скотовода являлась кошемная кибитка (кереге).

Характерной особенностью обоих типов жилища являлись наличие постоянного костра посредине и разделение жилища на мужскую и жен-

Алтайское селение (до революции). На переднем плане загон для скота.

скую половины, причем женская половина, где находилась кухня и хранились пищевые запасы, располагалась по правую сторону от входа, а мужская — по левую. Место за очагом, напротив входа, считалось почетным местом, местом для гостей (торь). Сидели на земляном полу на подстилках из кошмы, шкурок животных или кусков бересты. Утварь и посуда делались из дерева или кожи. Основной пищей являлись кислый сыр (курут), похлебка из разваренных зерен ячменя (кочо), чай с маслом, молоком и толокном из жареного ячменя (талканом). Мясо ели без хлеба, почти всегда вареным, без соли и запивали его бульоном без всякой приправы, но крепко посоленным. Кровь убойного животного собирали, наливали в кишки и варили с прибавлением в нее молока. Получалась кровяная колбаса (кан), считавшаяся лакомым блюдом. Кишки и брюшина домашнего животного также варились и употреблялись в пищу. 'Из молочных напитков наиболее популярными были чегень и арака.

Одевались рядовые алтайцы в овчинные длиннополые, запахивающиеся слева направо шубы с длинными, суживающимися к концу рукавами. Летом мужчины часто носили эти шубы, надевая их на голое тело и скидывая только во время сильной жары. Рубахи и штаны шили из синей далембы или белой бязи. Обувь носили из кожи, в виде высоких сапог, без каблука, с острым, слегка загнутым кверху носком, с двойным швом на голенище. Чулки были из кошмы, верх их несколько торчал над голенищем и был обшит какой-либо материей. Зимой часто носили сапоги, сшитые из шкурок, снятых с ног козули или марала.

Внутренний вид деревянной юрты.

Замужние женщины носили специальную длиннополую одежду—чегедек, без рукавов, скроенную в талию, с широкими стоячими плечами, с разрезом спереди. Ее надевали поверх шубы или платья. После смерти мужа вдова снимала чегедек и надевала вдовью одежду (чуба), которую носила до вторичного выхода замуж, после чего снова надевала чегедек. В случае смерти вдовы ее хоронили в чегедеке, а не в чубе, так как считалось, что покойница должна была встретиться в загробной жизни с мужем. Шапки мужские и женские не различались, они имели коническую форму, кисточку из цветных ниток на макушке и были сшиты из какой-либо простой материи, подбитой овечьим мехом; иногда шапки шили из лапок зверьков (лисицы, суслика), а также из шкурок черного барашка, с высоким околышем, суживающимся назад.

Коническая юрта — чадыр.

Деревянная шестиугольная срубная юрта.

Основным средством передвижения являлась верховая или вьючная лошадь, несмотря на то, что со времени сближения алтайцев с русской культурой у них появилась упряжная таратайка на двух колесах. Пользовались и волокушей в виде тасок, т. е. двух длинных связанных жердей, привязанных по обе стороны седла. Свободные концы их волочились по земле.

В заключение обзора общественных групп южных алтайцев остановимся на характеристике экеплоататорского класса.