Ваня Коротков и я идём по тропе к перевалу Клык. Интересно, что теперь по этому месту проходит автомобильная дорога от Бийки, что на реке Лебедь.

Сравните эти два снимка. Второй я скачал с Panoramio.

В конце июля мы совершили маршрут на вершину Тоолок, что словно стеной высится над южным берегом Телецкого озера. Заходили мы на неё из долины Чулышмана по речке Ташту (последний правый приток Чулышмана). Сначала наши ботаники собирали гербарий на конусе выноса Ташту.

На заднем плане — горы у Ачелмана.

Вот такой открылась нам долина Чулышмана, когда мы начали подъём.

Ташту была какого-то глиняного цвета — значит, вверху прошёл обвал, а вода вымывает глину из него и несёт в долину.
Тропа по долинке этой речки явно была не для людей. Её протоптали медведи, маралы да кабарожки. Одним словом, звериная тропа.
Мы то лезли по ступенчатым камням, прижимаясь к ним животом или щекой, то быстро — насколько позволяла ноша — перебегали через струящиеся осыпи. То и дело приходилось перелезать через сырые и замшелые стволы упавших кедров. Иногда подгнившая кора отваливалась большими пластами, обнажая осклизлую поверхность гниющего ствола. И всё же лучшего пути не было. Все тропы в горах, которыми пользуются люди, вначале были проложены зверьём.
Вверху действительно прошёл оползень, и нам пришлось лезть по нему на четвереньках — настолько был крут склон. Тропа всё-таки была звериной, и нам кое-где приходилось становиться зверями.

Солнце стояло почти в зените, но возле скал в тени было прохладно. Особенно там, где сочилась по ним сырость, и с камней можно было снимать большой, в рубаху, слой тёмно-зелёного, чуть колючего мха. Мы отдыхали около таких скал, скинув рюкзаки и прислонясь спинами к камням. Около ног гремела маленькими водопадиками речка Ташту. Около одного мы решили отдохнуть и сфотографироваться. Вот наш маленький отряд (слева направо) — лесник Андрей Натов, ботаник Франческа Чалидзе, автор (при шляпе!) и Ваня Коротков, уже знакомый вам ботаник.

Выбрались мы на седловину уже к вечеру. Какой вид открылся в сторону Баяса и Кыги!

На седловине воды не оказалось. Андрей надеялся, что она сохранилась в ямке, где раньше всегда была, но теперь там оставалось всего ничего, на самом дне. Пришлось её оттуда аккуратно вычерпывать. Набрали лишь полкотелка грязной жижи, аккуратно процедили через платок, вышло всего по половине кружки какого-то странного чая.
Палатку мы поставили в мелком подгольцовом пихтаче под одиноким большим кедром, в самых его корнях. Всю ночь ветер гулял над горами и в долинах и таинственно шумел в кедрах, не затихая. Мы плохо натянули шнуры, и стенки палатки то надувались парусом, то опадали.

Наутро мы продолжили наш маршрут.
И вот мы на плоской вершине гольца Тоолок. Ветер треплет наши рубахи и холодит разгорячённое тело, давит на нас с ощутимой силой. Насколько охватывает глаз, идут один за другим горные хребты, словно каменные волны, застывшие в вечном покое. Невозможно различить в голубом воздухе границу неба и гор, потому что сияет солнце, а голубая дымка застлала все дали. Такое ощущение, что ты неподвижно летишь в пространстве и будешь ещё долго так лететь. На десятки километров к северу уходит гигантская долина Телецкого озера и словно растворяется в бесконечности.
Удивительно меняется настроение, когда выйдешь на вершину. Как бы ты ни устал — тебе хорошо. Хорошо оттого, что ты выбрался, наконец, на эту вершину, что можешь смотреть на десятки километров вокруг, что ветер словно мягкими руками гладит твои щёки и теребит рубаху. Сколько ни бывал я потом в горах, ни разу не был на вершине, над которой не было бы ветра. Он над горами, наверное, всегда.
Конечно, есть вершины и выше, но эта — твоя, и этого у тебя никто не отнимет. Здесь кончается Земля, здесь кончился твой путь. Остаётся только любоваться тем, что вокруг тебя, стараясь не думать, что скоро начнется спуск и, может быть, навсегда распрощаешься с этой вершиной.
Иван вырвал из записной книжки листок и написал на нём «Здесь были…» — наши фамилии, имена и дату этого солнечного дня. Я достал коротенькую энтомологическую пробирку, свернул бумажку трубочкой, вложил её в эту пробирку и крепко заткнул чёрной резиновой пробкой. Потом, подняв камень, сунул под него пробирку и опустил его.
Она лежит там, на вершине горы Тоолок, уже полвека, если только не сожгло её молнией. Они постоянно бьют в вершины.

21 сентября вместе с наблюдателем Хлобыстовым я отправился в тайгу для учёта марала на реву. Нам предстояло пройти около двадцати километров. Сначала — от берега Телецкого озера вверх по долине реки Баскон, а потом через перевал спуститься по речке Чири обратно к Телецкому озеру к кордону Чири. Отведено на этот маршрут не более четырёх дней, потому что на 25 сентября было назначено совещание с лесниками со всего Чулышмана, и мне там надо было быть обязательно.
Первую ночь, ясную и холодную, мы слушали и считали ревущих маралов. Вот мой проводник достал манную трубу, по-алтайски — абыргы, и, словно марал, запел рядом со мной. Тут же где-то внизу, на противоположной стороне долины Баскона ему откликнулся старый, видимо, бык. Удивительно прекрасна эта песня, когда чувствуешь, что совсем недалеко могучий, чуткий зверь. Голос его, певучий и звонкий, словно от гигантской флейты, дробит стеклянный ночной воздух, разливается по распадкам и уходит к снеговым, чуть белеющим во тьме вер¬шинам и к чёрно - синему небу, на котором неярко сверкают чистые звёзды, немного пригашенные луной.

К концу второго дня перед самым перевалом нас накрыл сильнейший снегопад. Снега сразу навалило выше колена. Сутки мы сидели на одном месте у костра, пережидая непогоду, но потом всё же решили двигаться вперёд. И тут мой наблюдатель немного подзаблудился. При переходах в горах есть одно правило. Никогда не спускаться в русла речек, потому что там всегда упрёшься либо в отвесные скалы, либо в непроходимые завалы, либо в какие-нибудь другие препятствия, которые уготовила тебе тайга. Надо идти или по террасам, прилавкам, или по водораздельным хребтикам, а если и спускаться к руслу, то только для того, чтобы пересечь речку или ручей и выйти на более удобное место.
Так вот. В сплошном, буквально ливневом снегопаде Хлобыстов, что говорится, утянулся вверх по хребтику. Однако опыт таёжника все-таки не подвёл. Как-то почувствовал мой проводник, что идём мы куда-то не туда, смог справиться и выйти на верный путь. И не видно было никаких ориентиров, а шли мы фактически в облаках, которые навалились на все окружающие нас горы.

Потом постепенно стало проясниваться. Однако по заваленному снегом пихтачу идти было плоховато. Потеплело, и с веток стала валиться кухта. Отлично только чувствовал себя Аргут, моя лайка.

Осень встретилась с зимой

Наконец-то мы вышли к гриве над самым озером. По ней и спустились к Чири.

Мы успели на совещание с лесниками. Вот на снимке почти весь коллектив заповедника. В центре стоит директор заповедника Василий Васильевич Криницкий.

Лесники из Коо, Кату-Ярыка, Чодро и Язулу собрались по своим кордонам. Какой отряд конников! Как у Чингисхана! Тогда я ещё не знал, что со следующей весны мне придётся прожить бок о бок с ними целый год. Об этом в следующих очерках.