В июне этого года состоялось очередное автоприключение нашей развеселой Делико-компании из клуба приключений «Русский Алтай». Мы ездили в загадочную и прекрасную Монголию. Наш путь в Монголию лежит через Горный Алтай, и я решила рассказать об этом переезде отдельно, поскольку в некоторых местах я была впервые и не хочу, чтобы они потерялись на фоне Монголии.

Снова все те же лица, те же машинки. Первоначально собирались ехать в две «Делики» под управлением Вани IvanК и Дани, но у Вани планы изменились, и в Монголию засобиралась только Крокоделика. В последний момент к нам присоединилась моя новосибирская подруга Настя SiiliSumussa на своем боевом Эскудо. Поскольку, я уже договорилась ехать с моим товарищем, то Насте срочно понадобился штурман, потому что меня и моего друга Эскудо по Монголии не вывез бы. На наш клич отозвалась моя красноярская подруга Ира, ей хотелось обновить свой свеженький загранпаспорт.

Итак, жарким-прежарким сибирским вечером (+30) мы с Ирой на поезде № 43 Хабаровск—Москва, выдвинулись в Новосибирск для встречи с Настей. В Новосибирске у нас был почти целый день, пока Настя работала, и куча планов.

Настя работает на площади Маркса, и мы на метро приехали к ее работе, чтобы сложить наши баулы в Эскудик. Пока мы ее ждали, около нас махал метлой забавный монголоидной внешности дворник в оранжевой майке «Экспедиция». Он, глядя на наши сумки, поинтересовался, куда мы подались. Узнав про Монголию, спросил: «А вы знаете как по-монгольски "Здравствуйте?"». Так мы узнали первое монгольское слово: «Санбайне».

Свободный день посвятили культурному досугу и подготовке к поездке. Прогулялись по зоопарку и забрали из полиграфической конторы наклейки для машин. Выезжать в Барнаул собирались сегодня в ночь. Но погода изменила наши планы. После обеда хлынул ливень и залил весь город, Настя побоялась утопиться в этих лужах, и мы остались в Новосибе.

Мы провели прекрасный вечер за сборами и поездкой за чаем в «Ашан», обернувшийся обжираловкой суши. В 1-м часу ночи мы легли спать с серьезными намерениями встать в 5 утра и в 6 выехать в Барнаул. Старт предполагался в 10 утра от штаба.

Как водится, проспали. Выехали только в 7, потому что очень долго утрамбовывали вещи в резиновый Эскудик. Но сборы перед поездкой не терпят суеты, лучше пособираться дольше, чем понять, что забыли что-то важное. Я вот оставила у Насти в ванной раствор для контактных линз, это я обнаружила вечером на первой стоянке. Монгольскую наклейку наклеить не успели, о чем Настя жалела — не проедет по городу под завистливые взгляды окружающих. Хотя в такую рань завидовать было и некому особо.

Загружаемся.

Вытираю кату-ярыкскую пылищу.

Настя: Сборы были ацки тяжелыми! Я только три дня как вернулась из предыдущей поездки, а тут уже надо было собираться в следующую. Хронический недосып давал о себе знать, я просто валилась с ног, и ничего не соображала, поэтому на самом деле было не выразить, как я радовалась этому ливню в пятницу вечером.

С утра, утрамбовав все вещи в машину, я полезла доливать масло в двигатель. После возвращения с Чулышмана обнаружилось, что масла на щупе осталось чуть выше минимальной отметки. Учитывая, что пару недель назад мне заделали течь масла из-под трамблера, я подумала, что такой уровень остался еще с тех времен, когда оно убегало, так что, достав из багажника запасной литр масла, я долила в двигатель половину содержимого бутылки. Однако, ощущение того, что что-то тут не так, меня не покидало…

Подливаем маслице.

Утро, дорога, все как обычно, уже как дежавю. В Линево купили Насте наклейку «RUS», она так давно мечтала ее наклеить по делу, а не просто так. В 10 часов мы были лишь на подъездах к Барнаулу, но не парились особо, потому что знали, что такое сборы в большую дорогу. В 10 позвонил Костя, спросил, где мы, и заботливо попросил ехать аккуратно и не спешить. Впрочем, мы и так не спешили.

Время так незаметно летит, вроде только полгода назад мы на этой полянке у клуба собирались в Киргизию, и вот уже лето и новые приключения. Ваня и Даня тут, радостные обнимашки при встрече. Пунктуальный Даня уже собрал все наши вещи, осталось только кинуть мои рюкзаки. Он починил кондиционер, что очень актуально для Монголии, окна там открывать не рекомендуется. С Ваней как обычно его семья — Света и алабайка Таюшка, которая все растет и растет.

Ваня крепит велики на Кирпич, к нему приехала четверка москвичей покататься по горным тропам Алтая. Выезжаем мы все вместе, и в Горном будем вместе ночевать. После чего мы поедем на Ташанту, а Ваня на тропу Иня-Тюнгур.

Поскольку почему-то Даня решил ехать в субботу, а граница в воскресенье на замке, мы два дня потусуемся в Горном Алтае. Погода чудесная, мы уже предвкушаем, как будем завтра отсыпаться и загорать в Яломане.

В первом часу мы стартовали, а Эскудик остался дожидаться Кирпича. Даня не может ехать с Ваниной скоростью.

Настя: А мне, наоборот, более комфортно было ехать в Ванином темпе, чем пытаться догнать Даню, так что на выезде из города я догнала Кирпича и плелась за ним до самой Маймы. Движняк около Барнаула был такой, что обгонять впереди едущих смысла не было вообще — перед ними была целая вереница машин. Тем не менее, нашелся какой-то безбашенный фуровод, который на огромном грузовике пытался обогнать нас на скорости около 100 км/ч и в итоге, прячась от встречки, чуть было не столкнул нас в кювет. Они с еще одной фурой еще долго потом играли в шашки…

Ничего нового про Чуйский сказать не могу, еду уже пятый раз там. Ну, правда что, ремонт там затеяли масштабный, чинят все, расширяют, меняют асфальт. Баз стало гораздо больше. Тяжело, много людей, все друг на друге на бирюзовой Катуни. Скорей бы в настоящий Горный, там хорошо. По пути у нас под колесами путалась неадекватная «адская» Ока, ее маневры сложно было разгадать, а за рулем был дедок, и вообще машина была полна коробочка. Так же повеселил шкодный «Крузер» из новосибирского внедорожного клуба. На своих больших тапках он не гнал, и мы пристроились ему в лопатку и долго ехали, действуя ему на нервы. В Усть-Семе мы ушли на мост, а он остался там.

«Адская» Ока.

По пути Даня завез нас в зубрятник. За Чергой в лесу расположен большой питомник, где живут зубры. Это исчезающий вид, и их разводят, чтобы они не исчезли. Здесь проходят акклиматизацию животные, вывезенные из других уголков страны, в том числе речные выдры с Сахалина, сурки-байбаки из южно-российских степей. Но наиболее интересны для посетителей три с лишним десятка зубров. В начале XX в. зубров, или европейских бизонов, оставалось лишь несколько десятков на всей планете. Сейчас их численность восстановлена до нескольких тысяч. Зубр — самое тяжёлое и крупное наземное млекопитающее на европейском континенте, последний европейский дикий бык. Длина его тела может достигать 330 см, а ширина в плечах — до 2 м. Находится он на 169-м км Чуйского тракта (510 км трассы Новосибирск — Ташанта), свернуть направо на страшненькую гравийку и проехать около 6 км.

На таблетке нас провезли по питомнику и показали этих интересных животных. Зубры отдыхали, и рассмотреть особо их не получилось. Подойти ближе не рекомендовалось. Выглядели они устрашающе.

Территория зубрятника.

День тянется долго. Не знаю почему, но в восемь мы были лишь на Семинском перевале, где и остановились ждать Кирпича и Эскудика. Я все думала про Настю, которую уже к Бийску начало рубить. Как она едет, хватит ли ей сил доехать до ночевки. Ночевать хотели около Малого Яломана, но Ваня перенес стоянку на старый Чике-Таманский тракт. Погода портится, несколько раз уже нас поливал дождик, кажется, загорать мы завтра не будем.

А тем временем…

Настя: Тем временем, пока вы рассматривали зубров, Настя пыталась отмыть в Майме свой багажник от убежавшего из канистры бензина. Реально, мы с Ирой наверно целый час там проторчали… Залило половину коврика (точнее, их там три один на другом), дышать в машине было уже абсолютно нечем, несмотря на все открытые окна, аж глаза слезились. В итоге пришлось вытащить все коврики из багажника и оттереть остатки бензина водой, а потом и водкой, так кстати завалявшейся у меня в багажнике с зимы. Еще мы очень удачно припарковались прямо напротив автомагазина, так что я смогла тут же купить новую канистру и ядреную вонючку-елочку. Скинув потом канистру и промокшие коврики Ване на крышу, мы с Ирой наконец-то смогли вздохнуть свободно.

В Майме.

После Семинского перевала для меня начинается настоящий Горный Алтай, тот, который забрал мое сердце в 2009 году. Не устаю восхищаться этими красотами, и немного завидую тем, кто видит это впервые, вспоминая свой восторг. Он такой теплый и душевный для меня.

На Семинском ждем ребят, в горах непогода.

В 10-м часу собрались на вершине Чике-Таманского перевала, и Ваня повел куда-то по узкой дороге нашу колонну под странными взглядами хозяев кафешки.

На старом Чикете я не была, вид оттуда потрясающий — без ЛЭП и прочего антропогенного мусора (хотя бы часть его).

Вечерний Чикет.

Разгружаемся.

До начала XX века через Чике-Таман вела конно-тележная тропа с 34 крутыми и опасными поворотами при подъёме. Сейчас это узкая грунтовка, около нее мы и расположились. Новую дорогу пустили в 1984 году, а до этого ездили по этой и не очень лестно отзывались. В. Я. Шишков в начале XX века, описывает Чике-Таманский перевал: «Чике-Таман. Прежде всего изречение, нацарапанное на придорожном столбе, на самой вершине перевала рукою отчаявшегося ямщика: «Ета не Чике-Таман, а Черт-Атаман, сорок восемь грехов». В этом все сказано, вылита вся желчь наругавшегося донельзя человека, замучившего себя и загубившего здесь, может быть, не одну лошадь. Чике-Таман — огромный горный кряж, преградивший путь в долину Улегема, куда выходит тракт. Вы подъезжаете вплотную к горе, выходите из повозки и пешком поднимаетесь по бесконечным извилинам тракта. А лошади тем временем надрываются над вашим экипажем. Вы поднялись на сто шестьдесят сажен и на столько же должны спуститься. А горизонтальное расстояние между двумя крайними точками подъема и спуска всего одна верста. Все эти отдельные зигзаги тракта коротки и узки, радиусы закруглений малы, уклоны велики. Телега в закруглениях иногда не может повернуться: колеса висят ни над чем не огражденной пропастью. Еще один неловкий шаг лошади, и она вместе с возом сорвется вниз. На самой вершине перевала стоит крест, водруженный проезжавшим здесь архиереем, а напротив его, по другую сторону дороги развиваются на ветвях лиственницы ленточки — благодарственная жертва инородцев за благополучный переход богам (так называемая «джалама»). Да и сейчас на самой верхней точке Чике-Таманского перевала растет дерево, все веточки которого повязаны тряпочками — на счастье». 

«Работы по прокладке дороги через этот горный хребет поистине колоссальны. Строителям пришлось переместить более полутора миллионов тонн грунта, взорвать около десятка скал, расширять и подсыпать дорогу. Новая дорога была пущена в строй в 1984 году. Кстати, было несколько обходных предложений. Рассматривался даже проект тоннеля, но из-за отсутствия специализированной техники, близлежащих источников тепла и света эта идея была отложена. Существующая сегодня дорога проходит часто не там, где был старый Чуйский тракт. Но с многих открытых точек этот путь, ставший почти тропинкой, виден до сих пор. Жуткая это была дорога...».

На вершине очень хорошая площадка, мы влегкую поставили все наши палатки, сделали костер. Москвичи облачились в защиту, схватили велы и понеслись на первый спуск с Чикета. Погода на перевале — как на перевале, непредсказуемая. Вечером полил дождик, и лил почти всю ночь, под дождик спится очень хорошо.

Лагерь у старого Чике-Таманского тракта.

Про старый Чикет ходят обычные для этих дорог слухи, что дорога построена на костях, кто тут умер, тут же и хоронили. Ночью ощущения немного жутковатые, наверное, поэтому привязанная к Кирпичу Тая полночи жалобно гавкала. Света сжалилась и привязала ее к их с Ваней палатке, куда та настырно начала ломиться.

Дождь лил до позднего утра, мы не спешили, поэтому с удовольствием спали. А утром разыгралась драма. Скучающая в сонном царстве Тая достала из палатки Ванины сандалии и сжевала один. Ваня горестно взирал на остатки новых тапок, а Тая виновато смотрела в сторону. Кроме сандалий у Вани были лишь контактные велотуфли, не самая удобная обувь для вождения и прогулок. Из оставшихся частей сделали шлепанцы.

Форс-мажор.

Тая еще не подозревает, что хозяин обнаружил подставу.

«Таюшка, ну как же ты могла? В чем папе теперь ходить?».

Тая раскаивается.

Когда мы вышли из палаток, просто обалдели от красоты. После дождя поднялся густой туманище, а облака спустились низко низко и висели над перевалом. Больше часа облака играли причудливыми формами, а потом рассеялись, и вышло солнышко. Мы неспешно собирались, тем временем начали приезжать отдыхающие. Воскресенье все-таки.

Утренние красоты.

Настя: А я все пропустила, но наконец-то выспалась. С утра я опять полезла проверять масло, и к великому сожалению обнаружила, что оно все-таки куда-то относительно неспешно, но все же исчезает… Судя по темпам исчезания, оставшихся пол-литра мне явно не хватило бы до конца поездки. И я, конечно же, забыла, какое масло у меня там залито. Всегда помнила и марку, и вязкость, а тут вязкость как вышибло из головы. Пришлось звонить домой и просить маму найти у меня в сумке бумажку, «где написаны циферки, буква w и еще циферки». В итоге мама прошла квест успешно, и я уже знала, что буду отчаянно искать в Кош-Агаче на следующий день.

Завтрак, варись.

Готовимся в дорогу.

Ежеутреннее ТО.

Ваня собрал из остатков сандалий шлепанцы и занялся завтраком. Все было сырое, костер плохо разгорался, однако ребята его победили. Мы просушили на солнце палатки, собрались. Веллеры умчались в свою покатушку, а мы неспешно двинули в сторону Курая. Спускаться решили по старому тракту. Никаких ужасов, описанных в исторических источниках, я не заметила. Дорога как дорога, узкая грунтовка не самого плохого качества, по мне так вообще отличная по сравнению с дорогами Укока.

Старый тракт.

Погода не радует, поэтому пляжный отдых на Яломане пришлось отменить. Даня отвез нас на Ильгуменский порог — один из самых красивых порогов на Катуни (третья категория). Здесь проводят разные соревнования. Действительно, очень красиво. Но черные тучи нас подгоняют к машине, и мы едем дальше. Возле порога попрощались с Ваней, Светой и Кирпичом, здесь наши дороги расходятся.

Ильгуменский порог.

На Чуйском.

Пока, Кирпич!

Даже несмотря на дождь, виды вокруг восхитительные, думаю, Ире это понравится, тут она не была. Я же просто наслаждаюсь этими местами, не объяснить, почему я их люблю. Хотя, наверное, можно — именно здесь я ехала в походе на велосипеде в самый счастливый период моей жизни три года назад, и все эти пейзажи, горы, деревушки напоминают то время.

Остановились на водопаде Ширлак, хотела показать его Ире и Косте, но водопад пересох… Жалкая струйка бежала с гор. В нашей беседке, где мы отдыхали в 9м году, уже устроили ларек, жарят шашлык и продают чай. Здесь же мы приклеили нашу наклейку на Крокоделику.

Водопад…

И снова Чуйский.

Погода неустойчива.

Украшаем Крокоделику.

Ищем место для обеда.

На обед решили остановиться на границе Улаганского и Онгудайского районов, там тоже есть беседка, но Дане не понравилось отсутствие воды — Чуя была мутная в это время года. Поехали искать счастья. Я захотела обедать на 777-ом километре Чуйского тракта. Но велико было мое удивление, когда следом за 776-ым километром стоял столбик с 778. Куда дели 777-ой? Еще прошлой осенью он там стоял! Даня шутит: «Наверное, его выкопал такой же любитель нумерологии».

Обязательная программа — фото жемчужины Чуйского тракта Северо-Чуйского хребта. Время еще нережимное, но вполне себе уже теплый свет. Сегодня мы проехали дальше, чем осенью, у Насти аж зашкалил ее «кренометр», когда мы почти на боку зашли в узенький поворот. Северо-Чуйский сегодня в тучах, что делает окружающую картину необычайно живописной. При виде Северо-Чуйского в моей душе поселяется благостное настроение. Он еще прекраснее, чем год назад, а странноватая погода выдает такие спец-эффекты, что не успеваешь щелкать фотоаппаратом.

Веселая дорожка.

Забрались.

Красавец Северо-Чуйский.

Фотаю красоты.

Я могу любоваться им бесконечно…

На ночевку встали на любимой полянке на Тытугеме. Там семья алтайцев весело и безуспешно заводила старенький ГАЗ-66, как раз на нашем обычном месте. Они то запрыгивали в кузов, то выскакивали из него, и хозяин бесконечно дергал «ручку дружбы». Мы встали и терпеливо ждали, пока они заведутся. А Даня ушел собирать дрова.

Даня поставил «палатку». :)

Прошлой осенью на этом месте Настя еще только мечтала о своем Эскудике. Мечты сбываются!

Ужин.

Местечко по-летнему уютное, светит солнце, и дует ветерок, достаточный, чтобы запустить воздушного змея. Какое счастье, у нас отпуск!

После ужина мы уселись смотреть Данины фото из поездки в Таджикистан. Цивилизация нас еще не отпускает. У Дани с собой ноутбук, Настя прихватила маленький нетбук, да и у меня на коммуникатор ловится «Билайн», передавая от меня сообщения моим родным и близким.

В 7 утра уже ярко светит солнце, некогда разлеживаться в палатке. Мы подрываемся и бодро собираемся, готовые рваться к границе, ведь через несколько часов мы будем в Монголии.

Летнее утро.

Спустя полную впечатлений и эмоций неделю мы снова на этой же стоянке. Здесь царит лето. Расцвело столько цветов, и дух стоил летний луговой. Все-таки родина есть родина, Алтай наш родной и душевный.

Вечереет.

Едем домой, живописные картинки Горного пролетают калейдоскопом. Казалось бы, конец путешествия, особенно после другой страны, чем может еще удивить наш до каждого малейшего поворота домашний и привычный Чуйский тракт. Ан нет, есть еще местечки. Остановились мы около Старо-Чуйского тракта, заехали наверх.

Место это очень значимое в истории тракта. Здесь погиб Колька Снегирев. О нем есть песня.

Есть по Чуйскому тракту дорога.
Много ездило там шоферов,
Но был самый отчаянный шофер.
Звали Колька его Снегирев.

Он машину трехтонную Аму
Как родную сестренку любил.
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на АМе своей изучил.

На Форду там работала Рая,
Но суровая Рая была.
Посмотрела на Кольку сурово
И рукой по Форду провела.

«Знаешь, Коля, скажу тебе слово,
Это слово всегда для тебя.
Если АМа Форда перегонит
То и Раечка будет твоя».

Из далекой поездки, из Мура
Возвращался наш Колька домой.
Форд зеленый и грозная Рая
Мимо Кольки промчались стрелой.

И забилося сердце шофера,
Вспомнил Раин он тот уговор.
И быстрее пустилася АМа,
И запел свою песню мотор.

У обрыва машины сравнялись,
Коля Раю в окно увидал.
Крикнул: «Рая!» — а сам улыбнулся
И на миг позабыл про штурвал

Словно щука, трехтонная АМа
Вниз с утеса летела стрелой.
И волной серебристого Чуя
Скрыло Кольку в кабине родной.

И на память лихому шоферу
Тот, кто счастья еще не видал,
На могилу положена фара
И от АМы помятый штурвал.

Вот такая печальная история. Даня сказал: «Все беды от женщин».

В этом году Кольке Снегиреву возводят новый памятник. Вместо «фары и помятого штурвала» — огромная композиция.

Памятник Кольке Снегиреву.

По-летнему жаркая погода, ремонт Чуйского, закипевшие машины, домой…

Отчет о Монголии будет отдельно попозже.