Выехали мы с Ванькой в воскресенье, в 12 часов ночи, на старенькой
Mitsubishi Fuso с краном с телескопической стрелой. Этим краном накануне
с большим трудом запихали в кузов катер Yamaha
30 мая 2009 года, Виктор Шарнин
Выехали мы с Ванькой в воскресенье, в 12 часов ночи, на старенькой
Mitsubishi Fuso с краном с телескопической стрелой. Этим краном накануне
с большим трудом запихали в кузов катер Yamaha на 10 человек, весом
тонны в две. Всё ничего, но катер свешивался сзади машины из кузова
метра на два, да еще на нем висел 120-сильный мотор весом под четверть
тонны. Одним словом, сооружение под стать египетской пирамиде, только
перевернуто с ног на голову. И эту фиговину нам с Ванькой надо было
довезти до Артыбаша, что на Телецком озере, около 700 км, со скоростью
не более 80 км в час.
Минут 15 потеряли на "вшивой горке" в борьбе с ментами и дальше они нас
уже не трогали. Воскресенье, первый час ночи, машин почти нет, ехать
было бы хорошо и спокойно, если бы за спиной не раскачивалась угрожающе
тень нашего крейсера. Мне вечером удалось вздремнуть часа 3, и в ночь с
субботы на воскресенье поспал с 6 до 9 утра. Ваня тоже недоспал.
Вообщем, едем, пялимся в черноту ночи, и пялиться было куда. Тучки и
ветерок после Черепаново перешли в дождь и грозу. Иной раз дождь так
хлестал по стеклу, что не было слышно работающего дизеля. А дедушка
Юпитер взял аккордный подряд на электросварочные работы, и зарево
полыхало сваркой от края неба до другого края. Мы тоже не лыком шиты:
Ваньша включил погромче Эрю Клептона, и я слушал, как тот уговаривает
свою Бэби, жалуется ей, чтож она ..., ни ку-ку и не ау. По интонациям
финала мне показалось, что у Клэптона с Бэби всё наладилось и срослось.
Дворники метались по стеклу, как метроном у психиатра, сон накатывал,
разговор не вязался. Тут еще к Клэптону присоединился Би Би Кинг и они
вдвоем, по очереди, стали уламывать эту капризную Бэби, а чтоб она
побыстрее согласилась, плакались ей на гитарах, каждый на свой лад.
Потом оказалось, что эту дурочку звали простым добрым русским именем
Лейла...
Так и ехали: за окном льет и полыхает, за спиной раскачивается и хряпает
на кочках, а в кабине выворачивает душу. Я задремал и проспал около
часа. Этого хватило, чтобы сон прошел и я увидел, что Ванька сидит за
рулем как зомби, с выпученными глазами и в ступоре. Едет на автомате.
Поменялись местами. Я часик порулил, он часик поспал. В Быстрянке нас
догнал Мишка Буданов на своем Крузере. Он выехал в 4 утра. Когда он
сбрасывает скорость до 120 км, то кажется, что едет на инвалидке. А тут
он стал телепать с нами, то впереди, то сзади, но до Телецкого доехали
уже вместе.
Ване тоже хватило часа поспать, но не надолго. Потом еще раз я его подменял. В общей сложности ехать пришлось нам 10 часов.
Серов - директор сырзавода из Черги, заядлый охотник и рыбак, говорил,
что возьмет с нами друга из Омска. Оказалось, что друг взял тоже с собой
еще 4 побратимов из славного города Омска. Так нас оказалось 11 человек
на сундук мертвеца...
Мишка запихал омичей на большой корабль "Биосфера", который вез
пиломатериал на базу "Алтын-Туу", куда мы и ехали, и договорился, что за
ними в четверг придет другой такой же корабль, "Зурбаган". Я помню
только, что спустился в каюту нашего катера и упал на узлы и рюкзаки, а
проснулся уже поздно вечером на "Алтыне". Позже, просматривая снимки на
фото, я обнаружил, что по пути мы заходили на кордон Кокши в
заповеднике, где у Мишки большой дом (7х8 метров) и корефан-егерь
Монтана, с которым я сфотографировался под дождем. Вот что могут сделать
со здоровенным мужиком две бессонные ночи и 200 граммов водки!
Основной народ устроился в домиках по 2 человека, а я с Мишкой и Юрой
Лукьяновым улегся в "кают-компании" - столовой в форме огромного шатра, в
10 метрах от берега, с великолепным видом на озеро, горы и закат. Эти
два хмыря устроились на столах, а я, чтобы не упасть, по-простецки, лег
на полу, на надувном матраце и пуховом спальнике. О таком сне даже
мечтать нельзя, потому что предположить такое невозможно! Вокруг густые
заросли цветущей черемухи, в которых не просто поют, а остервенело орут
всю ночь соловьи, шумит невдалеке водопад и с озера тянет не сыростью, а
именно свежестью, потому что оно очень холодное и душистое.
Напиться ни чаем, ни просто водой, невозможно: и озеро, и родники, и
водопады - с чистейшей, но талой, а поэтому несоленой водой, которую
пьёшь и пьёшь без конца. Почки, в ответ на заботу, работают как часы.
После вечернего товарищеского ужина с неограниченным количеством
"кефира", ночью пузырь поднимает 1-2 раза.
Первые два дня пили по-тяжелому, все как с цепи сорвались. Кома! Но
кончилось всё очень просто: Лукьянову надоело это дело, он взял
спиннинг, отошел метров на 20 от базы, и с третьего заброса вытащил
тайменя кг на 4! Дальше брали не умением, а числом. "Плотностью огня",
как сказал незабвенный гуру Буданов, поймавший второго тайменя. И
последнего. Есть такая присказка (мымра - это то ли малёк такой, то ли
личинка какая-то): "Какая рыбалка?! Мымры еще нет!.. Какая рыбалка?!
Мымра уже идет!" Так и у нас. То ли таймень испугался этой плотности
огня, то ли на погоду его ломало, то ли от хохота над нами вымер
ненадолго, но, невзирая на оголтелое упорство, дорогие импортные снасти,
маты и уговоры, тосты за погоду и за рыбалку, он просто положил на всех
нас то, что у него было. А было, видимо немало, т.к. больше не поймал
никто. Щуки не в счет. И налимы в сети тоже.
Омичи превосходно подготовились к рыбалке: взяли с собой шахматы, мяч
волейбольный, карты, шорты. Ни у кого не было не то, что спиннинга, даже
блесны или крючка. Правда, одному, с простой мирной русской фамилией -
Вальтер (почти Маузер) на день рождения, тут же Серов подарил спиннинг.
Хороший парень оказался, директор Омского комбината, где производят
сгущенное молоко, сливки, какао. Как они сказали: водки у них "море"!
Казахский "ПарлЯмент" оказался неплох, но его надолго не хватило. Мой
Балантайн выпили первым, потом водку омичей, запили это 10 литрами
мишкиной суспензии, разбавили пивом и спиртом, разведенным вареньем и
почему-то чесноком, и последние два дня на Кокшах куковали. Но недолго.
Снарядили моторку на водопад Корбу, в 20 км по ватному туману, и
привезли 4 бутылки мариинской водки, и тут же под ночь, выпили.
Корабль за омичами не пришел в четверг, не пришел в пятницу, и стало
понятно, что не придет никогда. Приняли решение выдвигаться обратно,
хотя бы до Кокшей (40 км) своими силами: Лукьянов (120 кг) и Серов (90
кг) на одноместной надувной лодке с 2-х сильным мотором, еще 4 человека -
на Казанке, взятой на базе, остальные со шмотками, на мишкином аппарате
со слабо работающим мотором. Родная Казанка, правда, с японским
60-сильным мотором, пришла на Кокши первой. Мы на катере дошли с грехом
пополам за 4 часа, и еще через пару часов, под дождем и туманом,
промокшие и одеревеневшие, подкрались наши каноисты-байдарочники. Чтобы
снять этот стресс, и была предпринята компания на Корбу за 4 бутылками.
Следующим утром, в субботу, Буденный, слегка озверевший, принимает
стратегическое решение, как Папанин: продвигаться дальше в Артыбаш всем
вместе на одной его посудине. Построив неопохмелившуюся команду в
буквальном и переносном смысле слова, с тихим, но отчетливо слышным,
зубовным скрежетом, командует: "Грузимся!" Сначала запихиваем в каюту
шмотки, на нос Серовскую пирогу, омичей в трюм. Группа захвата
расположилась следующим образом: Ватсон, не просто на корме, а уже на
моторе; предпоследний ряд: три богатыря - слева Серов, посередине
Лукьянов, а справа я, далее - Мишка за штурвалом и Ванька рядом с ним на
подхвате и подмене.
Шли до Артыбаша крадучись. Катер угрожающе качался, даже если кто-то
громко пукал - центр тяжести находился не в ж..., пардон, в пупке, как у
нормальных людей, а где-то за пределами возможного. Крейсерская
скорость составляла порядка 10 узлов, при возможной скорости в 50. Когда
увеличивали скорость до 12, расход бензина увеличивался вдвое. Шли в
тумане и под дождем. Повезло, что не было волны. От неподвижности и
скученности, сначала затекли ноги, потом спина, потом всё это стало
замерзать от сырости и скудости нашего бытия. Часа через три я имел
неосторожность рассказать во всех подробностях, как делать настоящий
глинтвейн и чем лучше закусывать горячий коньяк. Меня спасли от угрозы
быть вздернутым на рее и выброшенным за борт слюни, повисшие у всех, и
несогласованность действий остального экипажа. Но оскорблений в свой
адрес, причем, я считаю - незаслуженных (я старался приободрить
команду), я наслушался по горло и по все остальные места. Хотя меня
слушали все очень внимательно. Тем не менее, это помогло скрасить наш
убогий досуг.
Нет худа без добра: мы могли не опасаться, что в нас в тумане врежется
другое судно - от холода, дождя и большого душевного волнения, нос
Лукьянова приобрел настолько яркий свекольный цвет, что светился не то
что в тумане, а и на всех локаторах близлежащих бастующих
авиадиспетчеров. Параллельно маты Буданова в мой адрес и в адрес
остальных членов нашей славной команды, как ревун в порту, распугивали
встречные суда, чаек и проплывающих мимо пингвинов и дельфинов.
Неподдельная радость в глазах и в миг просветлевшие лица, означали, что
мы появились на траверсе Артыбаша. С причала 4 человека рванули за
машинами, а я и еще один достойный член омской компании, козликами по
лужам, устремились в близлежащий магазин, где скупили недельный запас
лекарства от простуды - водку "Флагман" и прекрасный молдавский коньяк
"Беглый аист", судя по мерзкому вкусу, разливаемый тут же, в Артыбаше. В
ходе авральной разгрузки судна обсудили и выработали общее мнение
подхарчиться в близлежащей деревне Кебезень в корчме частного
предпринимателя с исторической фамилией Махно. Его стряпню мы с
удовольствием пробовали год назад, и только одно сомнение вкрадывалось в
наши души, что пельменей не хватит на всех 11 человек.
Сомнение отпало само собой - корчма была закрыта на замок. Но этим
происком судьбы не удалось задушить искру надежды. Все рванули к мосту
через Бию, где, по словам Лукьянова, местные пейзанки торгуют чудесными
пирожками с колбой (она же черемша) с яйцами. Конечно, мы с Будановым
были первыми. Пирожки оказались дрянными, но мы это поняли, только когда
съели по три штуки и, дремавшая всю неделю изжога, напомнила о себе в
скором времени. Добравшись без приключений до Горно-Алтайска, совершив
татарский набег на первейший местный супермаркет "Юбилейный" и не
попрощавшись с омичами и Серовым, новосибирская часть команды дунула
домой к любезно пригласившему всех на товарищеский ужин, Лукьянову. Где
его незабвенная супруга Оля, видевшая и не такие орды Мамая, накрыла
щедрый стол. Плотно приняв и закусив в компании добрых друзей, я первым
выбыл из их славных рядов, постелив себе постель на крыльце этой
майминской обители. Если сказать, что я спал как младенец - это будет
откровенная ложь! Ведь младенцы не знают того чувства легкости, которое
испытываешь с каждым вздохом свежего горного воздуха, при этом,
попутно, выдыхая продукты своего распада, остатки спиртного, головной
боли и усталости.
Путь домой, длиной в 4 с половиной часа, не заслуживает подробного
описания в силу своей обыденности. Конечно, если исключить моменты
неподдельного восторга местных аборигенов тирадами Буданова,
объяснявшего им на доступном и простом русском языке, писанные и
неписанные правила дорожного вождения в экстремальных условиях
алтайского автострадного бездорожья.
Я не смог за один раз охватить все прелести нашего путешествия и
пропустил неумышленно встречу с профессором по ловле тайменя Николаем
Николаичем, угощавшим и угощавшим нас копченым тайменем, словно
пропитанным жиром; его битву с титаном алтайской рыбалки Серовым за
профессиональные секреты Мастера; танец пары журавлей-красавок, снятых
мною на видео; рыбалку скопы (птичка такая, похожая на крупного
ястреба), из-за которой я не поймал своего тайменя; споры знатоков
Ватсона и Вальтера по поводу бодяжной сгущенки; попавшего под
будановский молот воспоминаний о Японии поваренка Андрея; жареного
налима и его же жареной печени, при упоминании о которой я не успеваю
сглатывать слюнку. А ночные звезды и шпаривший куда-то на восток
спутник! С большим удивлением обнаружил пропажу Млечного пути – то ли
время не подоспело, то ли его заасфальтировали, я так и не понял.
|
